pluzhnikoff

Вытекают из колоса зерна,

Влюбленный юноша и д?ва молодая

Словно с чемоданом, со своей судьбой

несется вперед, широко распустив паруса.

Когда к стихам, что скромно я слагаю,

Добра, внимания впридачу,

И я куплю спокойствие мое

Дождь прошел и снова гладь.

Мне и песне: "Молодцы!"

Заспать в бездумье, - если невзначай

и не узнают никогда,

Съ св?тлыми глазами,

Онъ совершитъ, какъ поздній мститель.

Дал с голоду порту умереть.

Прогнать не в силах злую гостью.

Пропуск тем, кто раздет донага.

Вы шли въ потьмахъ дорогой заблужденій,

Увидел птицу я среди руин твердыни

Хранитъ царевъ всегда законъ,

И влажных губ румянец,

ПЯТЬ ВОСТОРГОВ О ЯНКЕ

И наколочки возле туза.

В работе своей оставайтесь упорны всегда и смелы,

Приходит старый граф к княжне,

Их богатства — увиденные чудеса

Под нами трепещут былинки,

Чуть утро настало, стада еще не паслись.

По родным решил проехаться местам,

инструкция не для меня... внешняя кротость

Как дары святые несут.

Да, уж я то побаловал славно

Нас знают поименно,

Жаль, что свою он полоснул последней!

Прежде, чем падут на землю

Пускай Слепень ей на язык

но уж кончить заставил

Они столпились вокруг, чтобы свидетельствовать против меня

нахожу и люблю.

Я устал от жестокости и от злобы,

Из цикла о Ваягре "Лекарство появилось на конец"

вечной жизни Цяо достиг.

приукрыли их; я иду мимо),

И точно: можно ли воспитанн?е быть?

на свою неприглядность.

Русский перевод - А. Ларин (1979).

Хаким ответил уклончиво:

Готовъ я душу прозакласть,

тепло одетое, неуклюжее

В амулет связал я зубы и от крови вытер губы:

Безумцы станутъ съ мудрецами,

Все двери в те часы бывают на запоре,

И лужами къ низу стекала.

Ему отказываясь верить,

Не можешь посолить ломоть ржаного хлеба,

Но бросить бы уже не смог!

То, что память медленную движет.

Я пью пену, волна не доходит до рта,

и с восклицаньем отпускал.

Не разорвешься пополам!

Один лишь черт вселенной господин,

А там, нет, все-таки там хуже!

Не ангелы мы - сплавщики,

Он услышит в стоне струн в предсмертный час,

Это нам встречать время вьюг,

НА НОВЫЙ 1855 ГОДЪ.

разводами от нас самих?

Столь совершенный портить образец?

К позору нерадивого искусства,

Мне было особенно трудно.

Лоукари поднял чашу.

Встаете Вы. Луна ущербна.

в черный креп городов,

Дети неграмотных бедняков, подмастерья-подростки,

Заставил мысли в русло повернуть,

Какъ гладко слышать у шатра

И вдруг заговорило вдохновенье,

Он из нашей породы, мы ходим в один кабак,

Со всех сторон сбежалися лягушки ,

и мне сон померещился там...

Взиралъ съ потупленнымъ челомъ.

С тобой остаться я бы не могла!

А Вещий Олег свою линию гнул,

салютов, как в минувшее сорокалетие,

гребешками да булавками.

За нимъ – военный станъ. Спокойный и угрюмый,

Простаивал до самого утра.